А пока... Когда-то давно был начат фик по Чистой романтике "Погоня за солнцем". Вчера я поняла, что вторая глава уже туеву хучу времени просто пылится в черновиках. Даже как-то продолжить захотелось. А еще Гостя, Больше никакого рок-н-ролла... И многое-многое другое. Но хорошего по немножку.
Погоня за солнцем. 2 Главаficbook.net/readfic/909790
2 Часть. Начало
Тишина. Первое, что ощущает писатель - жажда. Дикая, безжалостная, словно он неделю находился в безводной пустыне. Открыть глаза? Нет. Слишком страшно. В ушах все еще звучит отчаянное «Прости»... Проведя ладонью, Акихико чувствует только прохладу шелковой простыни. Никакого жара, никакой липкой слизи, обжигающей кожу. Неужели в Аду есть свой номер-люкс?
- Черт... - голова начинает раскалываться от обилия информации, а голос не подчиняется хозяину. Кажется, еще немного, и доведенный до предела разум захлебнется в пульсирующих волнах.
Помешкав мгновение, Усаги все же осмеливается открыть глаза. Приглушенный полумрак его комнаты - не больничной палаты и не маленькой камеры для буйных психиатрической лечебницы. Нет ни ядовито-белых облаков, ни парящих лепестков, ни черной смолы. Все как всегда... Неужели сон? Всего лишь новая череда психоделического бреда?
Облегчения нет. Он физически ощущает удары секундной стрелки и прожигающие взгляды многочисленных медведей - угрюмые, безжизненные пуговицы смотрятся до боли уместно в пасмурных тонах спальни. Разве Такахаси не уговорил его выделить под плюшевую коллекцию отдельную комнату? Акихико нашел в себе силы ухмыльнуться. Живые игрушки - детские мечты сбываются слишком поздно...
«Похоже, я все-таки схожу с ума...» - Усаги прячет лицо в складках мягкой ткани. Дурман, значит?
Осознание приходит мгновенно. Если это был всего лишь сон, то Мисаки... Он резко подскакивает, морщась от неприятной рези в голове, широкими шагами преодолевает расстояние от кровати до двери. Проход между кабинетом Усаги и лестницей вниз кажется бессмысленно бесконечным.
- Мисаки! - писатель сбегает на первый этаж, но квартира по-прежнему пуста...
Вопросы, вопросы... С каждой минутой их становится все больше. Запах книжной пыли и гул машин за окном только подстрекают боль, вносят свой оттенок в палитру незавершенного. Почему он все еще в этом мире?.. Может, таблетки не подействовали? Но кто тогда перенес новеллиста из комнаты Мисаки в его? Бред... Надежда померкла, так и не успев расцвести.
Странно... Усаги точно помнил, что оставил на столике чашку с недопитым кофе.
«Что-то не припомню, чтоб нанимал дом. работницу...» - он нахмурился, но, решив не придавать деталям большого значения, отступил.
На столе разбитая тарелка. Всего на краткий миг, но Усами чувствует дежавю. Это уже происходило... Или нет? Еще одна загадка для больного воображения.
Сварив себе кофе, Акихико устало опустился на диван. Факты выстроились в кривую колонну. Он знал, что должен был умереть. Знал, что, оставшись в живых, люди обычно благодарят судьбу или проклинают её. Но ему все равно. На удивление, не было ни желания повторить попытку, ни видимого облегчения страданий, но казалось, будто он смог оставить позади что-то ценное, не поддающееся времени, но сдавшееся минутной слабости.
Резкий щелчок пульта, и телевизор включен. Звук на максимально отметке. Так легче отвлечься от надоедливой тяжести в груди. Наверное, единственный плюс головной боли. Девушка приятной наружности что-то оживленно рассказывала о необычайной красоте нового литературного шедевра Усами-сенсея. Какая ирония... «Полет фантазии»? Этой новелле чуть больше двух лет. Новая, да?
Усаги вздрогнул, зрачки судорожно сузились. Время... За окном все также шумели машины и человеческие отклики, просачивающиеся даже сюда - ввысь элитного пентхауса. Как настойчиво... Но... разве небоскреб, что прекрасно виден из огромного окна, сейчас обвешанный строительными лесами, с не застекленными пока участками, не достроили полгода назад? Да... Дыхание сбилось. Писатель ясно помнил, как Мисаки уговаривал его присутствовать на открытии.
«Ты можешь хоть раз выполнить свою работу от начала до конца?!» - звонкий голос до сих пор звучит в памяти.
- Не может быть... - Усаги бросил взгляд на часы. Половина одиннадцатого.
«Сегодня, одиннадцатого сентября 20** года, только на нашем телеканале можно следить за...» - миловидная брюнетка говорила быстро, будто за ней гналась свора собак. Усаги никогда не любил такой речи - слова должны литься неспешно, должны быть тихими, словно горный родник. Однако, среди осадка ненужной информации он четко услышал...
«Одиннадцатое сентября... какого года?!» - нелепая шутка или же волшебство? Нет, конечно же, нет... Чудес не бывает! Ведь не бывает же?..
Пространство вокруг стало покачиваться, и Акихико пришлось снова сесть. Прикрыв глаза ладонью, он на ощупь нашел пульт и переключил канал... Сейчас везде должны быть новости...
«Одиннадцатое сентября 20** года...» - сообщили бархатный баритон, писклявый фальцет и задорный тенор. Везде одно и то же...
«Даже если это шутка, то весьма... глобальная.» - мысли не желали прогонять туман. Все было словно под воздействием алкоголя - вроде бы видно, но очень смутно.- «Черт...» - если бы только перестала болеть голова.
Выключив источник шума, Акихико вздохнул. Чудо? А что если так? Ему дали второй шанс? Стало смешно... Самоубийца-неудачник, потерявший любовь по собственной глупости... Просто задушил её пустой ревностью, недоверием родному человеку... И такому дали второй шанс! Ха! Да ему самое место в липкой трясине черной смолы!..
Перед глазами снова встали болезненно-бледные запястья, все испещренные порезами... Кажется, именно такие нужно проводить лезвием, чтобы свести счеты с жизнью. По коже пробежала волна холода. Неужели?.. Мисаки не мог! Он сильный! Только... не Усаги ли признал, что он всего лишь невинный ребенок, так отчаянно желающий казаться взрослым?
«Я должен его увидеть!» - правильно. Все еще можно исправить... - «Если сейчас действительно 11 сентября 20** года, Мисаки еще живет с братом.»
Волосы сильно растрепаны, а на щеках недельная щетина, но все это не имеет значения! Он должен успеть... Должен все исправить!
***
Чуть склонить голову набок в задумчивм жесте, прикусить кончик карандаша и победно выдохнуть, когда правильный ответ найден. Каштановая челка падает на глаза, и юноша нетерпеливо отбрасывает её. Красиво... Минами Акайо* всегда любовался своим учеником. Все-таки не часто встретишь японца с такими выразительными, нетипичными чертами. Мисаки чуть потянулся, и в свете настенных ламп открылся участок светлой кожи - тонкие запястья.
- Закончил? - Акайо наклонился к самому уху Такахаси. Казалось, еще миллиметр, и он сможет почувствовать под губами сладковатый привкус. Парень дернулся от неожиданности и резко выпрямился.
- Нет пока... - щеки покрылись едва заметным румянцем. Слишком близко, но... может это всего лишь паранойя? Да. Наверное, Мисаки просто не привык к близким дистанциям. - Не могу понять это задание.
- О, - Минами хитро блеснул глазами. Они занимаются уже третий час, но мальчишка ни разу не попросил сделать перерыв. Его упорности можно позавидовать. Ну, да. Он старается ради поступления. Не так... Ради брата. Забавно. - Ничего страшного. Мы немного задержались. Думаю, брат тебя уже обыскался. Сможешь закончить задание дома?
Он легко провел ладонью по шоколадным прядям, будто случайно задев участок открытой кожи. Все так, как он предполагал - мягкая, пьянящая своей юностью.
Мисаки нахмурился и, словно невзначай, уклонился от прикосновения. Это было... странно. Минами-сенсей, безусловно, талантливый педагог. Несмотря на свой возраст и малый опыт, он был достаточно компетентен, мог преподнести материал как забавную историю, случай из жизни. Такахаси не составляло особого труда запоминать формулы, правила и прочие основы. Парень вздохнул. Только вот... тело жило своей жизнью - уклонялось, дрожало или просто убегало. Прочь от контакта, прочь от слишком уж пристального взгляда учителя.
Все казалось смутно знакомым, но до неприличия неправильным, отвратительным!.. Мисаки не знал, откуда взялось это чувство, не знал, как с ним бороться. Ведь Акайо не желал ничего плохого! Просто случайность, просто стечение обстоятельств... А просто ли?.. Было стыдно от собственных подозрений, а невольные вздрагивания в присутствии сенсея заставляли краснеть. Он не желал его, отвергал всей душой, но одновременно тянулся.
- Ты в порядке? - брюнет приложил тыльную сторону ладони ко лбу юноши, и Мисаки немного поморщился, сдерживая порыв встать и отойти в другой конец комнаты. - Не заболел?
В водянисто-серых глазах плещется волнение, но почему-то Такахаси не верил. Он чувствовал подвох, но так и не смог найти его дно.
- Нет-нет. - Натянутая улыбка. - Все в прядке. Просто устал...
- Тебя подвезти до дома?
- Нет, все хорошо. Я пойду? - Минами нахмурился, но кивнул.
Мальчишка манил своей невинностью, а реакция на прикосновения только добавляла желания. Лучше отпустить его сейчас, иначе... Сдерживаться будет намного сложнее.
Хлопнула входная дверь. Мисаки ушел, оставив своего репетитора в тишине пустой квартиры. Черт... Минору устало прикрыл глаза. Этот фарс надоедал. Мальчишка был красив, но большего, нежели простое физическое влечение, Акайо не испытывал. Любовь? Какая к чертям любовь? Это просто сказка для маленьких наивных девочек. Секс - вот, что в действительности наставляет человека на путь безумства.
«Нужно остыть.» - мужчина отбросил учебник по математике на диван и поднялся. Пресечь собственные желания, иначе все может зайти слишком далеко... - «Пресечь...» - слово отдавало горечью разочарования. Он не получит свой приз?
Холодная вода помогла привести мысли в порядок, оставляя разум наедине с возникшими проблемами. Мисаки еще молод... Он ничего не смыслит в делах любовных и, уж тем более, в сексе. Полон наивности и грез... А еще его реакция на самого Минами... Может ли существовать возможность того, что парень испытывает теплые чувства к учителю?
Он иронично усмехнулся. У Акайо слишком мало времени, чтобы тратить его на пустые размышления. Мисаки будет его учеником вплоть до весны...
- Это только начало, - с полуулыбкой прошептало отражение в зеркале, - все еще впереди...
Интересно, у меня изменился стиль написания с лета? Вот эту часть я писала, кажется, в июне...
2 Часть. Начало
Тишина. Первое, что ощущает писатель - жажда. Дикая, безжалостная, словно он неделю находился в безводной пустыне. Открыть глаза? Нет. Слишком страшно. В ушах все еще звучит отчаянное «Прости»... Проведя ладонью, Акихико чувствует только прохладу шелковой простыни. Никакого жара, никакой липкой слизи, обжигающей кожу. Неужели в Аду есть свой номер-люкс?
- Черт... - голова начинает раскалываться от обилия информации, а голос не подчиняется хозяину. Кажется, еще немного, и доведенный до предела разум захлебнется в пульсирующих волнах.
Помешкав мгновение, Усаги все же осмеливается открыть глаза. Приглушенный полумрак его комнаты - не больничной палаты и не маленькой камеры для буйных психиатрической лечебницы. Нет ни ядовито-белых облаков, ни парящих лепестков, ни черной смолы. Все как всегда... Неужели сон? Всего лишь новая череда психоделического бреда?
Облегчения нет. Он физически ощущает удары секундной стрелки и прожигающие взгляды многочисленных медведей - угрюмые, безжизненные пуговицы смотрятся до боли уместно в пасмурных тонах спальни. Разве Такахаси не уговорил его выделить под плюшевую коллекцию отдельную комнату? Акихико нашел в себе силы ухмыльнуться. Живые игрушки - детские мечты сбываются слишком поздно...
«Похоже, я все-таки схожу с ума...» - Усаги прячет лицо в складках мягкой ткани. Дурман, значит?
Осознание приходит мгновенно. Если это был всего лишь сон, то Мисаки... Он резко подскакивает, морщась от неприятной рези в голове, широкими шагами преодолевает расстояние от кровати до двери. Проход между кабинетом Усаги и лестницей вниз кажется бессмысленно бесконечным.
- Мисаки! - писатель сбегает на первый этаж, но квартира по-прежнему пуста...
Вопросы, вопросы... С каждой минутой их становится все больше. Запах книжной пыли и гул машин за окном только подстрекают боль, вносят свой оттенок в палитру незавершенного. Почему он все еще в этом мире?.. Может, таблетки не подействовали? Но кто тогда перенес новеллиста из комнаты Мисаки в его? Бред... Надежда померкла, так и не успев расцвести.
Странно... Усаги точно помнил, что оставил на столике чашку с недопитым кофе.
«Что-то не припомню, чтоб нанимал дом. работницу...» - он нахмурился, но, решив не придавать деталям большого значения, отступил.
На столе разбитая тарелка. Всего на краткий миг, но Усами чувствует дежавю. Это уже происходило... Или нет? Еще одна загадка для больного воображения.
Сварив себе кофе, Акихико устало опустился на диван. Факты выстроились в кривую колонну. Он знал, что должен был умереть. Знал, что, оставшись в живых, люди обычно благодарят судьбу или проклинают её. Но ему все равно. На удивление, не было ни желания повторить попытку, ни видимого облегчения страданий, но казалось, будто он смог оставить позади что-то ценное, не поддающееся времени, но сдавшееся минутной слабости.
Резкий щелчок пульта, и телевизор включен. Звук на максимально отметке. Так легче отвлечься от надоедливой тяжести в груди. Наверное, единственный плюс головной боли. Девушка приятной наружности что-то оживленно рассказывала о необычайной красоте нового литературного шедевра Усами-сенсея. Какая ирония... «Полет фантазии»? Этой новелле чуть больше двух лет. Новая, да?
Усаги вздрогнул, зрачки судорожно сузились. Время... За окном все также шумели машины и человеческие отклики, просачивающиеся даже сюда - ввысь элитного пентхауса. Как настойчиво... Но... разве небоскреб, что прекрасно виден из огромного окна, сейчас обвешанный строительными лесами, с не застекленными пока участками, не достроили полгода назад? Да... Дыхание сбилось. Писатель ясно помнил, как Мисаки уговаривал его присутствовать на открытии.
«Ты можешь хоть раз выполнить свою работу от начала до конца?!» - звонкий голос до сих пор звучит в памяти.
- Не может быть... - Усаги бросил взгляд на часы. Половина одиннадцатого.
«Сегодня, одиннадцатого сентября 20** года, только на нашем телеканале можно следить за...» - миловидная брюнетка говорила быстро, будто за ней гналась свора собак. Усаги никогда не любил такой речи - слова должны литься неспешно, должны быть тихими, словно горный родник. Однако, среди осадка ненужной информации он четко услышал...
«Одиннадцатое сентября... какого года?!» - нелепая шутка или же волшебство? Нет, конечно же, нет... Чудес не бывает! Ведь не бывает же?..
Пространство вокруг стало покачиваться, и Акихико пришлось снова сесть. Прикрыв глаза ладонью, он на ощупь нашел пульт и переключил канал... Сейчас везде должны быть новости...
«Одиннадцатое сентября 20** года...» - сообщили бархатный баритон, писклявый фальцет и задорный тенор. Везде одно и то же...
«Даже если это шутка, то весьма... глобальная.» - мысли не желали прогонять туман. Все было словно под воздействием алкоголя - вроде бы видно, но очень смутно.- «Черт...» - если бы только перестала болеть голова.
Выключив источник шума, Акихико вздохнул. Чудо? А что если так? Ему дали второй шанс? Стало смешно... Самоубийца-неудачник, потерявший любовь по собственной глупости... Просто задушил её пустой ревностью, недоверием родному человеку... И такому дали второй шанс! Ха! Да ему самое место в липкой трясине черной смолы!..
Перед глазами снова встали болезненно-бледные запястья, все испещренные порезами... Кажется, именно такие нужно проводить лезвием, чтобы свести счеты с жизнью. По коже пробежала волна холода. Неужели?.. Мисаки не мог! Он сильный! Только... не Усаги ли признал, что он всего лишь невинный ребенок, так отчаянно желающий казаться взрослым?
«Я должен его увидеть!» - правильно. Все еще можно исправить... - «Если сейчас действительно 11 сентября 20** года, Мисаки еще живет с братом.»
Волосы сильно растрепаны, а на щеках недельная щетина, но все это не имеет значения! Он должен успеть... Должен все исправить!
***
Чуть склонить голову набок в задумчивм жесте, прикусить кончик карандаша и победно выдохнуть, когда правильный ответ найден. Каштановая челка падает на глаза, и юноша нетерпеливо отбрасывает её. Красиво... Минами Акайо* всегда любовался своим учеником. Все-таки не часто встретишь японца с такими выразительными, нетипичными чертами. Мисаки чуть потянулся, и в свете настенных ламп открылся участок светлой кожи - тонкие запястья.
- Закончил? - Акайо наклонился к самому уху Такахаси. Казалось, еще миллиметр, и он сможет почувствовать под губами сладковатый привкус. Парень дернулся от неожиданности и резко выпрямился.
- Нет пока... - щеки покрылись едва заметным румянцем. Слишком близко, но... может это всего лишь паранойя? Да. Наверное, Мисаки просто не привык к близким дистанциям. - Не могу понять это задание.
- О, - Минами хитро блеснул глазами. Они занимаются уже третий час, но мальчишка ни разу не попросил сделать перерыв. Его упорности можно позавидовать. Ну, да. Он старается ради поступления. Не так... Ради брата. Забавно. - Ничего страшного. Мы немного задержались. Думаю, брат тебя уже обыскался. Сможешь закончить задание дома?
Он легко провел ладонью по шоколадным прядям, будто случайно задев участок открытой кожи. Все так, как он предполагал - мягкая, пьянящая своей юностью.
Мисаки нахмурился и, словно невзначай, уклонился от прикосновения. Это было... странно. Минами-сенсей, безусловно, талантливый педагог. Несмотря на свой возраст и малый опыт, он был достаточно компетентен, мог преподнести материал как забавную историю, случай из жизни. Такахаси не составляло особого труда запоминать формулы, правила и прочие основы. Парень вздохнул. Только вот... тело жило своей жизнью - уклонялось, дрожало или просто убегало. Прочь от контакта, прочь от слишком уж пристального взгляда учителя.
Все казалось смутно знакомым, но до неприличия неправильным, отвратительным!.. Мисаки не знал, откуда взялось это чувство, не знал, как с ним бороться. Ведь Акайо не желал ничего плохого! Просто случайность, просто стечение обстоятельств... А просто ли?.. Было стыдно от собственных подозрений, а невольные вздрагивания в присутствии сенсея заставляли краснеть. Он не желал его, отвергал всей душой, но одновременно тянулся.
- Ты в порядке? - брюнет приложил тыльную сторону ладони ко лбу юноши, и Мисаки немного поморщился, сдерживая порыв встать и отойти в другой конец комнаты. - Не заболел?
В водянисто-серых глазах плещется волнение, но почему-то Такахаси не верил. Он чувствовал подвох, но так и не смог найти его дно.
- Нет-нет. - Натянутая улыбка. - Все в прядке. Просто устал...
- Тебя подвезти до дома?
- Нет, все хорошо. Я пойду? - Минами нахмурился, но кивнул.
Мальчишка манил своей невинностью, а реакция на прикосновения только добавляла желания. Лучше отпустить его сейчас, иначе... Сдерживаться будет намного сложнее.
Хлопнула входная дверь. Мисаки ушел, оставив своего репетитора в тишине пустой квартиры. Черт... Минору устало прикрыл глаза. Этот фарс надоедал. Мальчишка был красив, но большего, нежели простое физическое влечение, Акайо не испытывал. Любовь? Какая к чертям любовь? Это просто сказка для маленьких наивных девочек. Секс - вот, что в действительности наставляет человека на путь безумства.
«Нужно остыть.» - мужчина отбросил учебник по математике на диван и поднялся. Пресечь собственные желания, иначе все может зайти слишком далеко... - «Пресечь...» - слово отдавало горечью разочарования. Он не получит свой приз?
Холодная вода помогла привести мысли в порядок, оставляя разум наедине с возникшими проблемами. Мисаки еще молод... Он ничего не смыслит в делах любовных и, уж тем более, в сексе. Полон наивности и грез... А еще его реакция на самого Минами... Может ли существовать возможность того, что парень испытывает теплые чувства к учителю?
Он иронично усмехнулся. У Акайо слишком мало времени, чтобы тратить его на пустые размышления. Мисаки будет его учеником вплоть до весны...
- Это только начало, - с полуулыбкой прошептало отражение в зеркале, - все еще впереди...
@темы: творчество, фанфик, Чистая романтика