Сегодня первый раз в жизни задумалась о том, какой была бы моя предсмертная записка. Нет, это не значит, что я думаю о суициде и прочем, но чисто гипотетически я могу умереть в любой момент: дятел-сосед может таки просверлить дырку в полу над моей кроватью и случайно сбросить молоток мне на голову, а еще я могу подавиться конспектами Исика, пытаясь принять гранит науки в форме умственной пищи... Мало ли, что случиться может. Если судить по слезливым романчикам и фильмам, в подобной записке следовало бы написать а) имя того, кто виноват; б) что я всех люблю и прошу не париться сильно из-за моего перехода в состояние бифидобактерии; в) схему клада, спрятанного мной. Но если первое - преимущество детективов, второе - само по себе бессмысленно (когда тебе давят на мазоль, параллельно требуя забыть о ней, как правило, все равно ничего не выходит. Если, конечно, эта мазоль твоя, а не твоего троюродного дядюшки от приемной тети пятого брака отца), то третьего у меня пока нет. И что писать? Вернее, писать-то я все равно не собираюсь, но все-таки... Меня хватило на полчаса размышлений. Я поняла, писать записку на смерть без мыслей о намеренной кончине все равно, что зарядить ружьё и, приставив его к виску, решить проверить, нажимается ли курок легко. Иначе сама идея предсмертной записки потеряла бы всякий смысл. Но если бы до этого дошло, я бы запечатала клочок бумаги в семи конвертах, обмотала бы все это скотчем и положила бы в сейф. И тот, кто забил бы на попытки разузнать мои последние депрессивные изыски, никогда бы не прочитал на том клочке банальное: "Я сдохла, чуваки, ахаха, адьо".
А вывод отсюда катастрофически прост: у меня все же плохая фантазия на вещи, которыми я не планирую заниматься никогда.